В продолжение темы "Планы мировой закулисы по окупации России! Предательство Российского правительства" (смотри здесь) ниже приведенный текст взят из новой книги В.Шамбарова "Великие войны России XX века" стр. 326-338.
"Геноцид в действии 1" (стр. 316-326) смотри здесь, а (стр. 390-398, 406) смотри здесь
|
В.Шамбаров
"Великие войны России XX века"
ЭКСМО-АЛГОРИТМ. 2010. 3000 экз.
|
Черноморский
флот к лету 1915 г. получил значительный перевес над противником – в Николаеве
был спущен на воду новейший могучий дредноут «Императрица Мария» (кроме него,
строились «Императрица Екатерина Великая», «Император Александр III» и
«Император Николай I»). Огромный корабль еще предстояло как следует освоить,
испытать на ходу. Когда его переводили в Севастополь, командующий флотом
волновался, как бы враг не устроил какую-нибудь пакость. На всякий случай
бригада подводных лодок капитана I ранга Клочковского блокировала
Босфор. Вышли «Морж», «Нерпа» «Тюлень». С ними впервые отправился подводный
минный заградитель «Краб». Ему пришлось нелегко. «Краб» имел ряд недоработок,
пришлось прямо в море устранять неисправности. Но команда под руководством
лейтенанта Феншоу справилась с задачей, 25 июня поставила у Босфора 60 мин. В
ближайшие дни на минах поглибла турецкая канонерка «Иса-Рейс», подорвался
крейсер «Бреслау», его отбуксировали на ремонт.
На
сухопутном фронте Юденич был вынужден отложить удар на Эрзерум. На приморском
фланге все еще удерживалось 15 тыс. турок и четников, и после того, как Ставка
забрала 5-й Кавказский корпус, командующий направил туда 2-й Туркестанский.
Кроме того, требовалось понадежнее закрепить территорию, занятую в наступлении
на Ван. Ее прикрывал малочисленный 4-й корпус Огановского, и Юденич послал к
нему все имеющиеся резервы – кубанскую и донскую пластунские бригады, только
что прибывшие на Кавказ 3-ю Забайкальскую казачью бригаду и Кавказскую
кавалерийскую дивизию.
В Персии
снова было неспокойно. Когда наши войска ушли отсюда вслед за турками к Вану,
местные племена осмелели, появились банды. Кавказской кавдивизии Шарпантье и
забайкальским казакам генерала Стояновского командующий приказал идти к фронту
кружным путем, через Иранский Азербайджан. Они совершили рейд в 800 км, без
боев, но грозный вид 6 конных полков и артиллерии отрезвил курдов и персов,
заставил утихомириться.
А между
тем, турки успели привести в порядок отступившие части, к ним подтягивались
подкрепления. После взятия Вана Огановский развернул свои войска на запад, его
отряды двинулись вдоль северного и южного берегов Ванского озера. Но враг
жестко отбивался и остановил их. Дождавшись подмоги, присланной Юденичем,
корпус возобновил наступление. По долине р. Мурат (Восточный Евфрат) турок
атаковал отряд Абациева, пехотная и казачья дивизии. По северному берегу озера
врага оттесняла 2-я стрелковая дивизия Назарбекова с кавалерией. По южному, по
узкой полосе между озером и горами, шла 2-я Забайкальская бригада генерала
Трухина с четырьмя армянскими дружинами и пограничниками.
Разгорались
жаркие схватки. Опять отличился лихой унтер-офицер 18-го Северского полка
Семен Буденный. С отделением драгун он пробрался на разведку в тыл
противника, а на обратном пути обнаружил батарею, стрелявшую по нашим
наступающим солдатам. Выждал, затаившись. Русские поднялись в атаку, а драгуны
налетели на батарею, порубили артиллеристов и захватили пушки.
К концу
июня войска Огановского овладели городками Арчавах, Ахлат, Вастан, Зеван Но
дальше уткнулись в сплошную оборону. На южном берегу озера она была устроена по
горным высотам. А между северным берегом огромного озера Ван и рекой Евфрат
протянулись озера поменьше, Назык-гель и Казан-гель. Промежутки между ними были
перекрыты укрепленными позициями, и взять их с ходу не удалось.
|
Алашкертская
операция 1915 г.
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
Турки
сами готовили здесь мощный удар. К разбитому корпусу Халил-бея подошли
соединения из Сирии, сюда перебрасывались 4 дивизии из основной, Эрзерумской
группировки. Общее командование на этом участке принял Абдул Керим-паша. Но
начать операцию ему помешала обстановка в тылах. В г. Муше и прилегающем к нему
Сасунском районе в мае был оглашен приказ о депортации армян. Однако люди узнали
об истреблении деревень вокруг Вана и Эрзерума, о резне в Битлисе. Они
отказались повиноваться, организовывали самооборону, ее возглавил местный лидер
Тер-Минасян. Власти пробовали напустить на армян карателей, но им дали отпор. Дело
было не шуточным, в Муше проживало 25 тыс. христиан, рядом лежали 300 больших
сел. Турки завязали переговоры. Сасунцы требовали не трогать их область,
отказаться от депортаций. Местное начальство делало вид, будто принимает
условия, а само обратилось к Керим-паше.
Он
прислал регулярные части и курдскую конницу. 25 июня Муш окружили, по селам
понеслись отряды всадников. Часть жителей убивали на месте. Других
сгоняли из горных деревушек в крупные равнинные села. Вокруг них во множестве
стояли амбары и гумна, в них набивали по несколько сот человек и поджигали. Было
уничтожено около 75 тыс. жителей, уцелевшие прятались в горах. Но
многие успели уйти в Муш. Вместе с крестьянами там набралось 12 тыс.
боеспособных мужчин, они укрепились и отбили несколько атак. Их снова пытались
обмануть, обещали амнистию, пусть только разоружатся и выйдут из города. Армяне
не верили, понимали, что это кончится расправой. Русские были близко, это
подпитывало силы. Но и турецкое командование озаботилось – могла повториться такая
же история, как с Ваном.
Керим-паша
отложил наступление, отправил с фронта к Мущу еще 2 дивизии, 25 тыс. штыков и
сабель при 11 орудиях. 10 июля началась бомбардировка, озверелые солдаты пошли
на штурм. Защитники сдерживали их в узких улицах, отстреливались из окон. Но
турки подожгли кварталы. Огонь и дым выгоняли людей, а аскеры продвигались
следом. 13 июля остатки отрядов Тер-Минасяна вырвались из окружения и ушли в
горы. Христианское население осталось во власти победителей. Дали 3
дня на сборы – идти в изгнание. Но дали лишь для того, чтобы жители сами
собрали ценные вещи. Их не п вели никуда, истребляли здесь же. [Слугам
сатаны нельзя верить, а потому не брать с собой ценностей, чтобы
не платить негодяям за собственную смерть!]
Через
несколько месяцев русские заняли Муш, и было назначено расследование. Его
проводил ротмистр Крым Шамхалч, мусульманин. Он докладывал: «Обыкновенно
делалось так: вырывалась большая яма, к ее краям сгонялись женщины с детьми, и
матерей заставляли сталкивать в эту яму детей, после этого яма засыпалась
немного землей, далее на глазах связанных мужчин-армян насиловались женщины и
убивались, после всего этого убивались наконец мужчины, трупы заполняли яму
почти доверху. Часть христиан сгонялась к реке и сбрасывалась с мостов в воду,
причем выплывавшие ловились и сбрасывались вторично». «Работы» было слишком
много, солдат требовали на фронт, и градоначальник Муша нанял профессиональных
мясников, им платили по 1 турецкому фунту в день. Эти не отвлекались на
девичьи прелести, на издевательства. К ним выстраивали вереницы женщин,
малышей, стариков, а мясники привычно забивали их, как скот.
[Напомним, уничтожением армян-христиан занималась
мировая закулиса, отдав приказ об этом своим слугам – младотуркам (масонам,
состоящим, основном из турецких евреев), которые, имея власть в Турции
использовали для выполнения этого чудовищной акции турецкую армию и полицию
и добровольцев из негодяев и мерзавцев, которые имеются в любом народе. К
сожалению, среди турок их оказалось очень много, точно так же как и среди
чеченцев. Именно эти нелюди убивали армян в Турции и убивают ныне русских в
России!
Все эти отбросы человеческого общества, естественно, будут
поголовно уничтожены при грядущем Царе-победителе. Господь Бог через своего ветхозаветного
Пророка Исаию утешает Свой Русский Народ:
«Верные Мои, еще немного и пройдет Мое негодование».]
Спасшиеся
горожане и крестьяне заняли оборону на горах Андок и Ханасар, поклялись
держаться до последнего. Турки не смогли сразу покончить с ними. Огановский
получил известия о восстании. Готовился прорвать фронт, выручить
осажденных армян – и при этом 4-й Кавказский корпус выходил прямо в тыл
неприятельской группировки под Эрзерумом. Правда, разведка сообщала, что
навстречу выдвигались какие-то вражеские части, но их силы недооценивали.
Огановский считал, что перед ним по-прежнему стоит один лишь корпус Халил-бея.
На самом же деле, под началом Керим-паши собралась половина турецких войск на
Кавказе: 9 пехотных, 2 кавалерийские дивизии и 6 тыс. курдов. А у русских
было 2,5 пехотных и 4 кавалерийских дивизии, причем некоторые соединения
оставили глубоко в тылу, прикрывать освобожденные области от курдских и
турецких отрядов – Закаспийская казачья бригада расположилась в Ване, 4-я казачья
дивизия в Баш-кале.
16 июля
наступление началось. Главный удар наносился на правом крыле, между Евфратом и
оз. Казан-гель. 66-я пехотная дивизия генерала Воропанова и 4-я Кубанская
пластунская бригада Мудрого штурмовали неприятельские позиций у г. Коп. Их
встретил шквальный огонь, появились свежие резервы – турки собирались наступать
именно на этом участке. Атаки захлебывались, сменялись контратаками. Наши части
потеряли 200 человек убитыми и 2 тыс. ранеными. Но пехотинцы и пластуны
самоотверженно теснили врага, артиллеристы метко подавляли огневые точки, а на
флангах прорвалась наша конница. Неприятель начал отходить к г. Коп. Этот успех
сказался и на соседних участках, турки стали откатываться назад, чтобы их не
обошли. Следом за ними устремились стрелковая дивизия Назарбекова, кавдивизия
Шарпантье. На правом фланге корпуса, за Евфратом, продвигалась 2-я казачья дивизия
Абациева. На левом, южнее Ванского озера, отряд Трухина все же сумел захватить
вражеские позиции по горам.
Вся линия
турецких укреплений была в наших руках. 18 июля Огановский поставил командирам
задачу – преследовать отступающих. Русские части с боями углублялись на запад,
взяли десяток городков. На каждом шагу натыкались на следы недавней резни: опустошенные
селения, кучи трупов. В Лизе военные врачи освидетельствовали и оказали помощь
нескольким девочкам, в результате надругательств у них была вывернута прямая
кишка. Пораженные офицеры спрашивали пленных аскеров, неужели не стыдно так
поступать с детьми? Те лишь пожимали плечами, отвечали: «Таков приказ
султана», или – «приказ Вильгельма»...
[Напомним, таков был приказ не
султана, не Вильгельма, и даже не масонов младотурок, а мировой закулисы. Именно
так предполагает эта нелюдь поступать в самое ближайшее время и со
всеми народами Российской Империи, в первую очередь, с Русскими. Собственно,
так она уже поступает в "свободной Ичкерии" руками
чеченцев-недоумков. Этим идиотам не понять, что без
русских их мгновенно сотрут в порошок.]
21 июля
передовые разъезды кавалерии достигли селений Вартенис и Мкрагом в 25 км от
позиций сасунских повстанцев, они прислали связных. Но преодолеть эти 25 км
оказалось слишком сложно. Артиллерия расстреляла боезапас, пополнить его было
негде. Все вокруг было разорено, продукты и фураж требовалось везти издалека. А турки
оставили против армян 10 тыс. жандармов и милиции, регулярные дивизии развернули
против русских и остановили их. Армяне ничем помочь не могли. В горах
их собралось 60 тыс., но это были гражданские беженцы. Отряды повстанцев
насчитывали лишь 2 тыс. мужчин с охотничьими ружьями и немногими винтовками.
Они несколько раз атаковали, пытались сами вырваться к Русским, вывести женщин
и детей, но даже карательных банд было достаточно, чтобы отгонять их обратно.
А между
тем, для турецкого контрнаступления сложились условия – лучше не придумаешь.
Ударная группа 4-го Кавказсго корпуса, 66-я дивизия и пластуны, продвинулась
вдоль южного берега Евфрата на 25-30 км, отряд Абациева на северном берегу
отстал. Правый фланг прикрывала только река. На левом фланге 2-я стрелковая
дивизия Назарбекова уперлась в хребет Бейляждан и тоже отстала на 20 км. И если
в начале сражения соединениям Огановского пришлось прорывать позиции между
озерами, то и сами эти озера занимали несколько десятков километров. Как только
наши войска миновали их, фронт значительно удлинился, в нем образовались
прорехи.
Керим-паша
скрытно подвел крупные силы к открывшимся флангам ударной группы. Они
сосредоточились за Евфратом, и возле разрыва с частями Назарбекова. 22 июля
враг внезапно навалился с двух сторон. Это было не частное, это было главное
наступление, запланированное турецким командованием в 1915 г. Уничтожением
4-го корпуса оно должно было только начаться. Дальше предполагалось двигаться
на Алаш-керт, с юга выйти в тыл войскам Юденича, стоявшим под Сарыкамышем,
разгромить их – и открыть путь для вожделенного вторжения в Закавказье.
Штаб
4-го корпуса до последнего момента не подозревал, какие силы развернуты против
него. Удар стал полной неожиданностью. Турецкие дивизии лезли во всех
слабых местах, переправлялись через Евфрат, прорываясь в тыл 66-й дивизии и
пластунов. Попав в клещи, они отчаянно отбивались, откатывались назад.
Огановский послал им на помощь из своего резерва Донскую пластунскую бригаду
Волошина-Петриченко. Но она была «экспериментальным» соединением. Кубанские
пластуны великолепно проявили себя в боях, и решили создать бригаду из донцов.
Хотя донские казаки никогда не учились воевать в пехоте, это был первый бой
бригады, массы турок сразу же опрокинули ее. А кубанские пластуны еще
раз подтвердили свою славу. Когда все соседи уже отступили, их 22-й батальон
целый день дрался в окружении, страшно поредел, но пробился к своим.
Огановский
бросил в бой все, что у него имелось, даже конвой штаба. Из Мелязгерта
организовал общую контратаку отошедших сюда частей. Собрал из нескольких конных
полков отряд Афросимова, приказал ему ударить с севера, за Евфратом – самому
обойти обходящую вражескую группировку. Куда там! Турок
было слишком много, они вводили в сражение все новые силы. Контратаку отразили. А
небольшой отряд Афросимова не пропустила курдская конница, прикрывающая турецкий
фланг. Неприятельские части проникли и в стыки между русскими соединениями,
отрезали их друг от друга.
Генерал
Шарпантье с двумя драгунскими полками оторвался от наседающего противника и
вышел к Мелязгерту. Вокруг города полыхал бой, и отряд Шарпантье оказался в тылу
наступающих турок, мог серьезно навредить им. Но генерал не разобрался в
обстановке, решил не рисковать и увел полки на восток. Части
Огановского изнемогали от усталости в непрерывном сражении, потеряли 2 тыс.
человек, 27 июля они оставили Мелязгерт, стали отходить к Дутаху. Лавина турок
ринулась за ними. Командир корпуса сохранил управление только теми войсками,
которые были при нем, связь с другими отрядами прервалась. Стрелковая дивизия
Назарбекова соединилась с полками Шарпантье, они начали выбираться из мешка
самостоятельно.
А
Забайкальская бригада Трухина и армянские дружины на южном фланге остались
вообще в изоляции. Против них турок было мало. Но фронт рухнул, все дороги
севернее заполонил неприятель, и отряд был вынужден отступать кружным путем, по
южному берегу Ванского озера на г. Ван. Здесь обстановка была еще почти мирной,
стояла Закаспийская казачья бригада Николаева, охранявшая окрестную область. Теперь
ей тоже приходилось отступать... Рядовым воинам и местным жителям это казалось
обидным и непонятным. Крупных сил турок поблизости не было, сюда даже не доносился
гром пушек. Прорыв шел далеко на северо-западе, вдоль Евфрата, и войска,
собравшиеся в Ване, уже очутились в полуокружении, почти во вражеском тылу.
Возмущались
и многие офицеры – как же можно бросать без боя большой город? Андраник
предлагал драться. В отчаянии сорвал с себя и бросил на пол недавно полученный
Георгиевский крест, заявил, что не желает больше числиться в
Русской армии (впрочем, позже остыл, продолжал так же самоотверженно
командовать дружиной). Предлагалось сесть в осаду в Ване, продовольствия хватило бы
надолго. Но в городе не было боеприпасов. Расстреляешь патроны и снаряды, и что
делать в окружении? А с другой стороны, бригады Трухина Николаева прикрывали
восточный фланг Кавказской армии. Застрянь они в Ване, и во фронте возникала
дыра. Турки беспрепятственно хлынули бы в еще не вырезанные Баязетскую,
Диадинскую долины, а оттуда в Алашкертскую, в тыл отходящим войскам
Огановского.
Закаспийская
и 2-я Забайкальская бригады получили жестокий, но единственно возможный приказ –
оставить Ван и отступать к Баязету. При этом требовалось как можно скорее
проскочить Бегрикалинское ущелье, последний путь на север, еще не перехваченный
врагом. С русскими уходило все христианское население.
Хорунжий Елисеев вспоминал: «Выйдя из города, мы поняли, что на фронте
произошло что-то страшное, так как, насколько хватало глаз по дороге на север и
по сторонам, все усеяно армянскими беженцами, сплошь идущими пешком, с узлами
на плечах, редко на арбах, на буйволах, на коровах верхом... И каких только
ужасов, каких сцен, каких всевозможных трагедий, слез, плача, горестных рыданий
мы не повидали тогда там!... Беженцы все шли и шли, не останавливаясь и
ночью, к русской спасительной границе».
Межде
тем, основные силы 4-го Кавказского корпуса не удержались в Дутахе, откатывались
на перевал Клыч-Гядук. Тут на дорогах творилось то же самое. Очевидец событий
Н.Г. Корсун (впоследствии советский генерал) писал: «Части...
смешались с массой армянских беженцев, направляющихся беспорядочными толпами с
громадными стадами скота, повозками, женщинами и детьми. В
панике отступая, эти беженцы, никем не направляемые и подгоняемые звуками
выстрелов, повторяющихся в горах многократным эхом, вклинивались в войска и
вносили в их ряды невероятный хаос. Часто пехота и конница попросту
обращались в прикрытие этих кричащих и плачущих людей, опасавшихся наскока
курдов, которые вырезали и насиловали оставшихся и кастрировали русских пленных».
Да, наши
казаки и солдаты как раз и стали таким прикрытием, спасавшим массы мирных
жителей. Себя не щадили, сдерживали врага отчаянными боями. В этих
схватках в батальонах 4-й пластунской бригады Мудрого уцелело по 200 казаков –
пятая часть. Турки и курды шли следом, безжалостно уничтожая и армян, и
русских, попавших к ним в руки. Старались ворваться в колонны беженцев и
отколоть от них толпы, чтобы ограбить и перебить. Им
удалось окружить большую партию жителей Вана. Оказавшиеся поблизости русские
части и 2-я армянская дружина спасли людей самоотверженной атакой. Но участь
тех, кто отстал от войск, была жуткой.
Закаспийские
и забайкальские казаки с обозами беженцев все же успели раньше противника
пройти Бегрикалинское ущелье. Разъезд хорунжего Елисеева послали назад, понаблюдать
за врагом. Он описывал: «С высоких скалистых берегов глубокого ущелья,
насколько хватал глаз на юг и на север, по нему частыми пятнами лежали трупы
людей. Разъезд спустился вниз. Картина еще более страшная, чем
представлялось сверху. Женщины и дети одиночно и маленькими группами, видимо,
семьями, устлали весь путь по ущелью. Изредка попадались мужчины-армяне у своих
арб, без буйволов и разграбленных. Все взрослые – с перерезанными
горлами, дети убиты в голову острыми молотками...
Молодые армянки изнасилованы и застыли, умерли в позорных позах с разведенными
ногами и скрюченными коленями, с оголенными от юбок телами до самого пояса...
Насилуя женщину, всякий курд, видимо, одновременно перерезал своей жертве
горло. Картина была страшная и стыдная. В ущелье было тихо-тихо. Молчали и
казаки...»
А
турецкое правительство после взятия Мелязгерта не постеснялось опубликовать
заявление о зверствах... ну конечно же, русских. «Наши войска нашли отнятые
нами города в ужаснейшем состоянии. Эти города буквально превращены русскими в
пустыни. В Баш-кале число оставшихся в живых ограничивается тремя старыми
женщинами... В Мелязгерте найдено множество трупов детей и местных жителей,
которые были убиты русскими войсками». Что ж, преступления названы настоящие. Ведь
Баш-кале Джевдет-бей вырезал еще весной. А Мелязгерт майское наступление
русских избавило от резни. Теперь турки наверстали упущенное. Всех
христиан, которые по той или иной причине замешкались или не сумели бежать,
немедленно предали смерти. То же самое произошло в Ване. В припадке
дикой ненависти терзали нетранспортабельных стариков и больных, рушили дома,
убивали даже собак и кошек. С нашими воинами ушло 200 тыс. человек. Но сплошной
поток людей и повозок растворил в себе малочисленные Русские подразделения,
перемешал части, тащил их за собой, и они не смогли организовать оборону на
перевале Клыч-Гядук, 2 августа потекли в Алашкертскую долину...
Восставший
Сасун оказался далеко за линией фронта. Это подорвало дух армян – спасение
казалось таким близким, и вдруг надежды рассеялись. Осаждающие отряды под
руководством Кямиль-эфенди некоторое время осторожничали, атак не
предпринимали. В горных таборах кончились продукты, люди голодали. Скопились
под открытым небом, под дождями. Росло число больных. Наконец, иссякли
патроны. Тут-то Кямиль-эфенди поднял свои банды на штурм. 2 августа они
ворвались в лагеря. Несколько тысяч армян разбежалось по лесам. У большинства не
было сил, укрывались поблизости. Многие спрятались в большом овраге, когда их
нашли, резали 2 часа. К «оврагу смерти» стали приводить остальных пойманных.
Заполнили его мертвыми телами и велели обреченным копать ямы рядом. Непрерывная
бойня длилась трое суток...
А
наступающие турецкие войска продвинулись на 150 км, вслед за русскими и
беженцами перехлестнули через перевал Клыч-Гядук в Алашкертскую долину.
Захватили Палантекен, Каракилису, Зейдекан, подошли к Алашкерту, Диадину. Но окружить
и уничтожить разъединенные отряды 4-го корпуса так и не смогли. Группа
Огановского пятилась к русской границе, к Ахтинскому перевалу. Соединения
Назарбекова и Шарпантье кружными дорогами выбрались с восточной стороны и
очутились перед турками у Диадина. Бригады Николаева и Трухина остановились у
Бегри-калы и перекрыли врагу путь на Баязет.
Между
тем, Юденич уже предпринимал экстренные меры, чтобы спасти положение. На
Эрзерумском направлении он приказал наращивать укрепления, а часть войск отсюда
снял. Возле городка Даяр собирал 30 батальонов пехоты и 24 казачьих сотен при
36 орудиях. Командира Юденич выбрал одного из лучших – начальника 1-й
Кавказской казачьей дивизии Баратова. Он всегда любил действовать дерзко и
стремительно, именно это и требовалось. А Огановскому командующий приказал
остановиться и атаковать – невзирая ни на что, хотя бы и растрепанными
войсками. Всеми, что есть.
Все
решала скорость. Центральную, Сарыкамышскую группировку Юденича, и Алашкертскую
долину связывал между собой Даярский проход, длинный и узкий, глубокая трещина
в горах. Если бы турки его успели закупорить, выбить их было ох как непросто.
Но не успели. Юденич и Баратов сумели сформировать мощный кулак чрезвычайно
быстро. 4 августа казачья дивизия Баратова пронеслась через Даярский проход
и смела турецкие части, которые как раз двигались, чтобы занять его. Следом за
конницей в Алашкертскую долину спешила пехота. Полчища Керим-паши увлеклись
преследованием, растянулись на маршах, опередили артиллерию и обозы. И вдруг им
во фланг врезались войска Баратова, принялись громить. А отряды Огановского
турки уже сбросили со счетов. Были уверены, что их остается только добивать. Но
и тут неприятель был ошеломлен. Эти повыбитые отряды – пехота, пластуны, 2-я
казачья дивизия Абациева, неожиданно развернулись и без всяких пауз кинулись в
лобовую контратаку на 2 корпуса, гнавшихся за ними.
А Баратов
на главные турецкие силы не пошел, повернул на юго-восток, бросил войска тремя
колоннами в неприятельские тылы. Генерал Рыбальченко с 3 казачьими полками ринулся
на Дутах, генерал Воробьев в пехотой устремился к перевалу Клыч-Гядук, а
колонна Федюшкина прикрыла их. Керим-паша начал оттягивать свои соединения
назад. Приказал занять оборону, снимал части из ударной группировки и срочно
перебрасывал на левый фланг, против Баратова. Но русские громили их по очереди,
по мере того, как они появлялись на пути. Углублялись все дальше, и 7 августа
пехота оседлала Клыч-Гядук, казаки вышли еще южнее, с ходу налетели на Дутах.
Прорыв
стал таким внезапным, что в Дутахе захватили отставшую турецкую артиллерию,
обозы, даже взяли в плен 300 лейтенантов, только что выпущенных из
Стамбульского училища и ехавших на передовую. Колонны Баратова перерезали
важнейшие дороги, и турки в Алашкертской долине очутились в ловушке,
заметались. Керим-паша все-таки сумел спасти свои дивизии от гибели, но только
ценой немедленного отступления. Они бросали повозки, имущество и поспешно
выбирались из долины горными тропами. Им могло достаться гораздо круче, но
группа Огановского была слишком ослаблена, а связи с дивизиями Шарпантье и
Назарбекова не было, приказ о контрударе им поступил с запозданием, турок не сумели
прижать с нескольких сторон. Но все равно разгром был впечатляющий. Керим-паша
оставил на поле боя множество Убитых и раненых, 10 тыс. аскеров попали в плен.
Продолжать
преследование Юденич не стал. Выделение отряда Баратова ослабило центральную
группировку, а 4-й Кавказский корпус требовалось привести в порядок. Да и
снабжать войска в опустошенных армянских областях было трудно. На
рубеже Дутаха они остановились. За эту победу главнокомандующий Кавказской
армией Воронцов-Дашков и ее командующий Юденич были удостоены орденов Св. Георгия
III степени. Огановский был отстранен от должности. А армия
в сражениях под Мелязгертом и Алашкертом израсходовала накопленные боеприпасы.
Наступление на Эрзерум снова приходилось откладывать
О Русском Марше в Латвии 9-го мая 2010 года видеоролик здесь (1мин15"). Без прихождения в Разум Христов нам не победить! Помощи во всех Ваших делах и рассуждениях Вам всем, наши братья!
Клип на песню Александра Харчикова "Ты взойди, солнце красное" "А сегодня, вот, гибнет Родина!" (3мин35"). О триколорах бело-сине-красном смотри здесь, а о черно-золото-белом – здесь.
Смотрите видеоролик с песней "Прости Югославия" (2мин46") – Так НАТО бомбило Югославию, так мировая закулиса мечтает делать в России!, а так же ролик с песней Голубых беретов "Мы в атаку идем, потому, что русские мы!" (3мин).
|
Елисеев А.В.
Разгадка 1937 года. «Преступление века» или спасение страны?
Издательство Яуза-Эксмо, Москва, 2009
384 стр., 84X108 1/32
Тираж 4000 экз.
|
Предлагаем
познакомиться с книгой Александра Елисеева “Разгадка 1937 года.
«Преступление века» или спасение страны?”. В аннотации к этому изданию
читаем: «Вот уже более полувека нам твердят, что 1937 год был самым черным,
кровавым и постыдным в советской истории. Что в «страшном 37-м» жертвами
«преступного режима» пали «миллионы невинных». Что в ходе политических
репрессий были «истреблены лучшие из лучших», «выбита интеллигенция» и
«обезглавлена армия». Что главным виновником и инициатором Большого Террора является
И. В. Сталин.
Данная
книга опровергает все эти мифы, не оставляя камня на
камне от хрушевской лжи, раскрывая подлинный смысл «сталинских
репрессий», разгадывая главную тайну XX века».
На нашем
сайте эту книгу смотри здесь. Другую книгу Александра Елисеева “1937. Сталин против
заговора "глобалистов"” на нашем сайте смотри здесь.
Вот
оглавление этой книги.
Введение ...................... 5
Глава 1. Консервативный большевизм ................. 13
Глава 2. Загадка "тирана" ..................................... 53
Глава 3. Красные князьки ..................................... 74
Глава 4. Государство и реформатор ................... 108
Глава 5. Дедушки советской перестройки ........... 140
Глава 6. Милитаристы против партии .................. 178
Глава 7. «Демон революции» на защите Запада . 197
Глава 8. Легальный оппонент вождя .................... 244
Глава 9. Под прицелом – Сталин ......................... 268
Глава 10. Кровавая развязка ............................... 320
Глава 11. Победитель и побежденный ................. 357
Заключение .......... 376
Литература ........... 378
С
первых же лет советской власти Сталин выступал как последовательный
прагматик, ставящий геополитические интересы страны превыше
абстрактных и утопических идей.
|
Портрет Иосифа Виссарионовича Сталина
О Сталине смотри Сборникчтобы получить больший размер, тропарь, кондак и молитву - нужно кликнуть мышью |
Перед
тем, как продолжить разговор о развертывании «Большого террора», необходимо
кратко коснуться такой важнейшей фигуры, как нарком иностранных дел
М.М. Литвинов. Этот деятель придерживался собственных взглядов на внешнюю
политику, которые существенно расходились со взглядами Сталина. Между тем
Литвинов не подвергся никаким репрессиям. И это, конечно, еще раз
опровергает миф о коварном и нетерпимом Сталине, который якобы карал людей
ввиду одного только подозрения.
Литвинов
представлял собой занятный тип большевика-западника, чрезвычайно
распространенный в советской элите. Он никогда не примыкал к троцкистам и
прочим «левым коммунистам», не был замечен в «правом уклоне», придерживался
довольно-таки взвешенной линии во внутриполитических вопросах. Но в плане
внешней политики не было, пожалуй, столь яростного поборника дружбы с
западными демократиями, как Литвинов+.
[+Макси́м Макси́мович Литви́нов (настоящее имя Макс
(Меер-Генох) Моисеевич Ва́ллах) Филькинштейн родился 5 (17 июля) 1876 г. в
городе Белосток Гродненской губернии (ныне Польша) в обеспеченной еврейской
семье банковского служащего. Учился в хедере, а затем в реальном училище. В
1898 г. Литвинов становится членом РСДРП. В 1900 член Киевского комитета
РСДРП... Взято здесь.]
Свою
карьеру в революционном движении он начинал как большевик-подпольщик,
занимающийся доставкой в Россию подрывной литературы и оружия. Тут, правда,
есть одна «небольшая» странность, которая заставляет кое о чем задуматься.
Литвинов примкнул к фракции большевиков сразу же после II съезда РСДРП(б),
однако, по собственному признанию будущего наркома иностранных дел,
личные симпатии он испытывал к лидерам меньшевиков – Л. Мартову, П.Б.
Аксельроду, В.И. Засулич. Это позволяет предположить, что Литвинов не во всем был согласен
с большевиками, а видел много ценного у их оппонентов. Вероятно, ему была по
нраву меньшевистская ориентация на парламентаризм западного образца. Уже тогда
сказывались симпатии Литвинова к Западу, его демократической системе.
Впрочем,
это всего лишь предположение. Как бы то ни было, молодой революционер по кличке
«Папаша» (он же «Граф», он же «Феликс») весьма лихо подрывал устои Самодержавия,
пока его не арестовали французские власти в 1908 году (кстати, арест произошел
в связи с делом знаменитого экспроприатора Камо). Царское
правительство потребовало выдачи Литвинова, однако французы предпочли депортировать
его в Англию, где он и прожил вплоть до свержения Монархии в России.
И вот здесь
заметна еще одна странность. Находясь на берегах туманного Альбиона,
Литвинов работал всего лишь на должности руководителя большевистской секции
Международного социалистического бюро. По сути, его деятельность сводилась к
выступлениям на различных форумах. Возникает резонный вопрос – неужели
организатора с таким опытом работы, нелегала, выполняющего столь экстремальные
поручения, нельзя было использовать с большим толком для революционного дела? А
может, его просто не хотели посвящать в тайны подпольной деятельности? Что-то
чувствовали или знали?
Рискну
сделать еще одно предположение. Наверное, Ленин и его соратники исходили из
того, что Литвинов симпатизирует правому крылу социал-демократии.
Показателен такой случай. В декабре 1913 года Роза Люксембург предложила
большевикам объединиться с меньшевиками. Ленин послал в Лондон Литвинову
негодующую резолюцию, в которой напрочь отметал это предложение. И тогда – Литвинов
потребовал смягчить ленинские положения. «Мне кажется, – писал он, – что
слишком резким тоном резолюции против Розы мы вооружаем себя против
европейцев».
Само
собой, полностью доверять такому симпатизанту меньшевизма было нельзя. С другой
стороны, «Папаша» не рвал с большевиками, а значит, его далеко не все
устраивало в деятельности «правых». Поэтому Ленин и счел, что можно и нужно
задействовать его способности, но при этом лучше держать «странного
большевика» на чисто представительской должности.
Хоть
сколько-нибудь ответственный пост «Папаша» получит только в январе 1918 года,
когда его назначат полпредом в ту же самую Великобританию. Очевидно, тогда
подозрения с него были окончательно сняты. Очевидно, потому, что на первых
порах сам Литвинов показал себя «упертым» адептом мировой революции. Он
использовал свое положение дипломата для воздействия на местные левые
организации – тред-юнионы и лейбористскую партию. «Папаша»
пытался подвигнуть их на революционную деятельность, чем и вызвал
большое раздражение английских властей, некогда давших ему приют и, по
сути, спасших от царской охранки. Ситуацией проявил обеспокоенность сам нарком
иностранных дел Чичерин, давший Литвинову указание свернуть его бурную
деятельность.
И в
данном случае у меня снова возникают вопросы. Примечательно, что в указанный
период Литвинов неоднократно высказывал свой скепсис в отношении перспектив
мировой революции. Он даже утверждал, что никакого революционного движения в
Европе не наблюдается. Так как же соединить, казалось бы, не соединимое –
активную работу с местными левыми и неверие в их революционный потенциал? Если
придерживаться той версии, что Литвинов хотел любой ценой реабилитировать себя
в глазах ленинцев, думая и говоря одно, а делая другое, то все встает на свои
места.
Уже в
конце 1918 года Литвинов изрядно остудил свой «революционный» пыл. От имени
Совнаркома им была направлена нота в адрес бывших союзников. В ней он предложил
вывести иностранные войска из России, а также помочь техническими советами «как
наиболее эффективно эксплуатировать ее природные богатства».
Отныне
и до самого своего конца Литвинов будет настойчиво и упрямо добиваться
сближения со странами западной демократии – Великобританией, Францией и
США. Им же будут торпедироваться все попытки сблизить СССР с Германией и
Италией+.
[+Здесь Александр Елисеев прямо указывает: «Литвинов был чем-то вроде неофициального
«посла» западных демократий в СССР», другими словами, посол
мировой закулисы. И это многое объясняет в поступках Литвинова.]
На
протяжении 20-х годов Литвинов, заместитель наркома иностранных дел, был в
жесткой оппозиции к самому наркому НКИД Чичерину, считавшему краеугольным
камнем советской внешней позиции договор с Германией, который был заключен в
Рапалло. К тому же он приложил все усилия для того, чтобы в 1922 году провалить
договор с фашистской Италией.
В конце
1925 года Совет Лиги Наций (сама Лига контролировалась Англией и Францией)
принял решение создать подготовительную комиссию с тем, чтобы организовать
широкую международную конференцию по вопросам всеобщего разоружения. При этом
Совет пригласил принять участие в работе комиссии страны, которые не являлись
членами Лиги, – США, Германию и СССР. Советское руководство приглашение
приняло, но выступило против самого места проведения – Швейцарии. Дело в том,
что с этой страной СССР разорвал все отношения еще в 1923 году, в связи с
убийством дипломата В.В. Воровского. Чичерин указывал на то, что, упорно
держась за Швейцарию, Совет Лиги на самом деле не желает присутствия там нашей
страны. Ехать в Швейцарию, по его мнению, означало унизить себя перед Западом,
напроситься в гости к негостеприимному хозяину. Однако его заместитель – Литвинов
– настоял на участии в работе комиссии, что было серьезной моральной
уступкой Западу.
В 1928
году министр иностранных дел Франции А. Бриан и госсекретарь США Ф. Келлог
выступили с «миротворческой инициативой». Они призвали страны мира к отказу от
агрессивных войн. Чичерин был против присоединения к пакту Бриана – Келлога,
тогда как Литвинов выступил за. Вся загвоздка состояла в том, что СССР никто
присоединяться к указанному пакту не приглашал. И снова
Литвинов настоял на своем, лишний раз продемонстрировав Англии и Франции свою
готовность добиваться их дружбы.
Но
звездный его час наступил в 1934 году. Тогда, будучи уже сам наркомом НКИД (с
1930 года), «Папаша» станет осуществлять новый курс советского руководства,
призванный создать систему «коллективной безопасности» в Европе. Предполагалось
включить в нее СССР, Великобританию, Францию, Польшу, Чехословакию и Румынию.
Сталин
осуществил поворот к демократическому Западу ввиду того, что с приходом к
власти Гитлера возник еще и Запад фашистский, настроенный агрессивно в
отношении России. Дух Рапалло исчез, зато возникла угроза крупномасштабного
германского вторжения в нашу страну, о необходимости коего Гитлер писал в «Майн
Кампф». Расчетливому вождю очень не хотелось оставаться один на один с
немецкой армией. Еще меньше его радовала перспектива оказаться перед лицом единого
антисоветского фронта. Поэтому Сталин и пошел на
сближение с демократами, резонно считая, что лучше всего с данной задачей справится такой западник,
как Литвинов. Знаком особого доверия стала значительная автономия НКИД от
партийного руководства. Даже летом 1934 года, когда все правительственные ведомства
оказались строго подчинены отделам ЦК и его секретарям, данный наркомат
оказался вне этого подчинения.
Но при
всем при том вождь, с присущей ему хитростью, не захотел класть, как говорится,
«все яйца в одну корзину». Выступая за сближение с демократиями явно,
Сталин втайне налаживал контакты с Германией – на случай если сближение с
Англией и Францией потерпит неудачу. История доказала правоту Сталина, который
вовсе не собирался связывать судьбу советской внешней политики исключительно с
Антантой.
Другое
дело – Литвинов. Для него западничество было не политическим маневром, а
мировоззрением. Скорее всего, он надеялся на некоторую
конвергенцию капитализма и коммунизма, важнейшим следствием которой должна была
стать демократизация советского строя по западному образцу. Именно
поэтому Литвинов столь активно поддержал сталинскую конституционную реформу
1936 года, призванную ввести в СССР парламентскую систему, внешне напоминающую
западную.
|
Благоверный правитель Иосиф СталинО портрете на камне смотри здесь
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
В отличие
от Сталина, Литвинов не допускал и мысли о возможности сближения с немцами. Когда
он узнал о миссии Д. Конделаки, то немедленно подал заявление об отставке, но
она не была принята. Будучи наркомом НКИД, Литвинов вел себя вызывающе в отношении
Германии – страны, с которой СССР поддерживал нормальные дипломатические
отношения. Он мог игнорировать немецкого посла Шуленбурга, не встречаясь с
ним по несколько месяцев. Бывая неоднократно транзитом в Германии, Литвинов ни
разу не встретился с кем-либо из ее высших официальных лиц.
Вплоть до
подписания договора с Германией в августе 1939 года советская пресса резко
критиковала нацистский режим. Но даже этот накал критики казался «Папаше»
слишком слабым. Вот выдержки из его письма Сталину, написанного 3 декабря 1935
года: «Советская печать в отношении Германии заняла какую-то толстовскую позицию
– непротивление злу. Такая наша позиция еще больше поощряет и раздувает
антисоветскую кампанию в Германии. Я считаю эту позицию неправильной и
предлагаю дать нашей прессе директиву об открытии систематической контркампании
против германского фашизма и фашистов».
Сталин
сместил Литвинова с поста наркома НКИД в 1939 году, но не репрессировал его. Это
лишний раз опровергает байки о «кровожадном тиране», сверхподозрительном
диктаторе, для которого человеческая жизнь не стоила и копейки. Правда, один из
биографов Литвинова, 3. Шейнис, утверждает, что процесс над опальным наркомом
готовился, но был отменен по причине войны – понадобился-де авторитет Литвинова
на Западе. Однако такие утверждения голословны и страдают полным отсутствием
логики. Литвинова сняли 3 мая 1939 года, Гитлер напал на СССР 22 июня
1941 года. Уж за это время Сталин вполне мог подготовить десяток процессов. Но
он ничего не предпринял.
Литвинову
даже позволили выступить на февральском пленуме ЦК в 1941 году, на котором он
подверг критике сталинскую политику сближения с Гитлером и потребовал
повернуться лицом к Англии и Франции. Но и после такого явного антисталинского
выпада бывшего наркома никто не тронул. Да, он находился не у дел вплоть до
первой военной осени, однако в том не было вины сталинского руководства. Тот же
самый Шейнис сообщает о разговоре Молотова, нового шефа НКИД, и Литвинова,
который произошел сразу же после отставки последнего. Молотов спросил его –
"на какую новую должность тот претендует, и получил в ответ: «Только на
вашу!» Вообще Литвинов был очень проблемным человеком в плане личного
общения, на что обращают внимание даже его доброжелатели. Американский
историк Дж. Хаслэм рассказывает о том, как Литвинов кричал по телефону на
Молотова: «Дурак!» Бывший одно время послом Германии в Москве Г. фон
Дирксен говорил, что Литвинов «не любит вокруг себя никаких других богов».
В период
войны «Папаша» много сделал для укрепления антигитлеровской коалиции. Тогда он
неоднократно подчеркивал «правоту» своей еще довоенной позиции, игнорируя смену
исторических обстоятельств. Видный советский дипломат А.А. Громыко вспоминал о
том времени: «Я поразился тому упорству, с которым Литвинов пытался
выгораживать позицию Англии и Франции. Несмотря на то, что
Литвинов был освобожден от поста наркома за его ошибочную позицию, он почему-то
продолжал подчеркнуто демонстрировать свои взгляды перед Молотовым».
Свою
ориентацию на Запад Литвинов сохранит и после окончания войны, в период
охлаждения между СССР и англо-американцами. На встрече с корреспондентом
Си-би-эс 18 июня 1946 года ему был задан вопрос: «Что может случиться, если
Запад пойдет на уступки Москве?» Ответ старого большевика был таков: «Это
приведет к тому, что Запад через некоторое время окажется перед лицом следующей
серии требований». А 23 февраля 1947 года в беседе с корреспондентом «Санди тайме»
Литвинов возложил ответственность за «холодную войну» на Сталина и Молотова. Он
же, указывая на СССР, советовал британскому дипломату Ф. Робертсу: «Вам
остается только напугать задиру».
Факт ведения
подобных разговоров подтверждает в своих воспоминаниях Микоян. Спецслужбы
активно «писали» Литвинова, и записи попадали на стол к Сталину и другим членам
Политбюро. Но и тогда Сталин не тронул престарелого фрондера, ибо чувствовал
себя достаточно сильным, чтобы не прибегать к репрессиям в данном случае.
«Папаша» дожил свой век в обстановке максимального комфорта. И, пожалуй, это
тот случай, когда надо говорить не о кровожадности, а, напротив, излишнем
либерализме вождя.
2.8.4. Элементы «западничества» у Сталина
|
Блаженная Матрона Московская и Благоверный правитель Иосиф Сталин
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
Как
видим, Сталин вполне терпел взгляды Литвинова, человека довольно
трудного и своенравного. Он использовал его талант дипломата, когда это было на
благо страны, и спокойно сместил Литвинова с поста наркома НКИД, когда
расходился с ним по вопросам текущей политики. Сталина вообще зря
представляют этаким суперизоляционистом, ненавистником всего западного,
европейского и американского. Порой и он проявлял определенное западничество.
Для примера можно привести «проамериканские» высказывания Сталина, искренне
восхищавшегося штатовской деловой хваткой. «Мы, – уверял Сталин, – уважаем
американскую деловитость во всем, – в промышленности, в технике, в
литературе, в жизни... Среди американцев много здоровых людей в духовном и
физическом отношении, здоровых по всему своему подходу к работе, к делу». Или
вот еще: «Американская деловитость, это та неукротимая сила, которая
размывает своей деловой настойчивостью все и всякие препятствия, которая не
может не довести до конца раз начатое дело, если это даже небольшое дело, и без
которой немыслима серьезная строительная работа».
Крупнейший
исследователь личности Сталина Ю.В. Емельянов сделал следующее наблюдение: «Предпочтение,
отдаваемое Сталиным американским методам организации работы, так явно
проявилось в его стиле деловой активности, что американский историк Алекс де
Джонг без труда узнал в его действиях знакомые ему приемы отечественных
менеджеров. В разговоре с наркомом Анцеловичем, воспроизведенным Чадаевым,
Сталин по ходу беседы изрекал одну за другой афористичные формулировки, словно
взятые из пособий для американских бизнесменов: «Кто не умеет беречь малое, тот
потеряет и большое... Потеряешь время – не вернешь, как пролитую воду не
соберешь... Честный отказ лучше затяжки...» («Сталин. Путь к власти»).
Проводя
индустриализацию, Сталин ни в коей мере не выступал как сторонник полной
автаркии, опоры на собственные силы. Он активно задействовал западный капитал,
без которого мы, конечно же, не создали бы свою индустрию. То есть, безусловно,
огромнейшую роль здесь сыграли и сверхмобилизация ресурсов, и нажим на деревню,
и трудовой энтузиазм сотен тысяч и миллионов людей. Однако без помощи Запада
модернизационный рывок 30-х годов прошлого века был бы невозможен.
Важнейшую роль в индустриализации решали поставки новейшего западного
оборудования, современных технологий, помощь иностранных специалистов, а также
выполнение иностранными фирмами советских проектов. Гиганты отечественной
индустрии никогда не вступили бы в строй без поставок отсутствующих в Союзе
технологий: Магнитострой – без техники алмазного бурения, Автострой – без
конвейерного производства, Днепрогэс – без мощных турбогенераторов и т.д.
Иностранные фирмы заключили сотни типовых договоров с советской стороной.
«Западники» продавали советской стороне пакеты и лицензии, присылали
специалистов по надзору, принимали у себя стажеров из СССР. Более чем солидным
был вклад в индустриализацию западных «спецов». В 1933 году их
насчитывалось 6550 человек – только в тяжелой промышленности. А общее
количество иностранных специалистов тогда составляло 20 тысяч.
В 1944
году, когда речь зашла об американском автомагнате Генри Форде, Сталин
воскликнул: «Да храни его Господь!» Еще бы – знаменитый завод АЗЛК (в
30-х гг. – КИМ) был точной копией фордовского сборочного завода! Впрочем, Форд
сотрудничал с советской властью с самых первых лет ее существования. В 1919
году, когда в США действовало эмбарго на поставку в Россию автомобилей, он
продавал Советам свои знаменитые тракторы-«фордзоны». Посредниками при операции
выступали американские бизнесмены – Д. Хаммер (отец знаменитого Арманда) и А.
Геллер. Примечательно, что сам Форд был величайший антисемит и антикоммунист.
В 1938 году Гитлер наградил его верховным орденом Германского Орла, почти
одновременно с Бенито Муссолини.
Конечно,
помощь с Запада была небескорыстной, за нее приходилось платить твердой
валютой, полученной с продаж за границу хлеба, отнятого у крестьян. И тем не
менее защита государственных интересов во взаимоотношениях с «западниками»
проводилась тогда неукоснительно. Никакого участия во владении
советскими предприятиями иностранный капитал не принимал и был должен строго
выполнять довольно-таки жесткие наши условия – предоставлять подробные
технические характеристики, использовать советские стандарты и т.д.
Любопытно,
что после войны некоторые черты западника проявил Молотов, которого уж никак не
упрекнешь в низкопоклонстве. Осенью 1945 года, когда Сталин был в отпуске (он
занял два месяца) и оправлялся от инсульта, «мистер Нет», фактически
выполнявший обязанности руководителя страны, сделал ряд шагов навстречу
западным странам. Так, он разрешил полностью опубликовать речь У. Черчилля. И хотя
она содержала множество комплиментов в адрес Сталина, сам вождь счел
публикацию низкопоклонством и проявлением зависимости от мнения Запада.
Еще более
резко он отреагировал на то, что Молотов разрешил западным корреспондентам
снять любые цензурные ограничения на материалы, отправляемые из Москвы. После
этого западная пресса моментально провозгласила Молотова преемником вождя. Своеволие
наркома иностранных дел страшно разозлило Сталина. Гнев вождя вызвало и то, что
Молотов, в обход Потсдамских договоренностей, разрешил Франции и Китаю
участвовать в обсуждении послевоенных мирных договоров. Таково было требование
западных союзников, и Молотов ему фактически подчинился.
Теперь
отношения между старыми друзьями были безнадежно испорчены. «Я убедился в
том, – писал Сталин в Политбюро, – что Молотов не
очень дорожит интересами государства и престижем нашего правительства, лишь бы
добиться популярности среди некоторых иностранных кругов: я не
могу больше считать такого товарища своим первым заместителем». На XIX
съезде партии вождь подверг Молотова (и Микояна) довольно-таки резкой критике
за капитулянтство в отношении США: «Вообще, Молотов
и Микоян, оба побывавшие в Америке, вернулись оттуда под большим
впечатлением от мощи американской экономики. Я знаю, что и Молотов, и Микоян –
храбрые люди, но они, видимо, здесь испугались подавляющей силы, какую видели в
Америке. Факт, что Молотов и Микоян за спиной Политбюро послали директиву
нашему послу в Вашингтоне с серьезными уступками американцам в предстоящих
переговорах».
Но, вне
сомнений, и Сталин, и Молотов западниками не были. Просто они выступали за
хорошие и взаимовыгодные отношения с западными демократиями. И могли
терпимо относиться к западникам. Тогда, конечно, когда сами западники не
занимались шпионажем и заговорами.
Слушайте Песню великому Сталину (4мин15")
Сквозь ложь и хлам фальшивых постулатов,
Сквозь боль и стон униженной страны
Пусть имя прозвучит его набатом,
Как было в годы страшные войны.
|
Портрет И.В. Сталина (Современная открытка, выпущенная в Польше)
О Сталине смотри Сборник
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
Мы вспомним всё - история рассудит:
Её суду ещё придёт черёд,
Как от сохи до атомных орудий
Он вёл страну уверенно вперёд.
Мы вспомним мощь военного парада,
Что состоялся в тот победный год,
Подъём страны, отстроенные храмы
И тост за русский мученик-народ.
Хоть после смерти он не ведал славы,
Как часто повелось теперь у нас,
Он был Генералиссимус Державы,
Что защитила мир в который раз.
И пусть дела сегодня наши плохи,
И пусть мы в царстве лжи сейчас живём,
Он был Вождём, Вождём своей эпохи
И вспомним мы не раз ещё о нём.
Мы вспомним всё - история рассудит:
Её суду ещё придёт черёд -
Как от сохи до атомных орудий
Он вёл страну уверенно вперёд.
Мы вспомним мощь военного парада,
Что состоялся в тот победный год,
Подъём страны, отстроенные храмы
И тост за Русский мученик-Народ.]
Слушать песню А.Харчикова Товарищу Сталину (3мин34"), скачать здесь (3,26Мб)
Глядит на меня с портрета пронзительно мудрый Сталин.
Родную страну Советов он всех уважать заставил.
За Сталина мы сражались, при Сталине ярко жили.
Со Сталиным не сдавались и духом Русские были.
Иосиф Виссарионович, ты вождь мой и друг бесценный.
Сегодня я твердо знаю, что все, что ты делал верно-
Громил ты врагов проклятых, давил ты жидовских гадов.
И в том твоей правды сила, что все ты отдал России.
Тебя я на «ты» называю, Советский мой Император,
Достойнейший их достойных, Бич Божий для ренегатов.
В Едином нашем Союзе тебя мы Отцом считали,
Мудрейший, славный, честнейший, суровый и добрый Сталин.
В земной истории Сталин, ты Воин и Гений века,
Хозяин Супердержавы, синоним Сверхчеловека
Тебя, подняв на знамена, мы снова иуд достанем.
И вновь в борьбе непреклонной душою Русскими станем.
С тобою, товарищ Сталин, мы вновь обретем свободу,
Москву от воров избавим, прихлопнем демоуродов.
С тобою, Великий Сталин, наш Русский Грузин любимый,
Пройдем сквозь все испытанья и в битвах спасем Россию!
Слушать (скачать) песню Александра Харчикова "У России два товарища" (4мин01", 1,6Мб). Смотрите видеоролик с песней Александра Харчикова "Рябята Русские!" (3мин37") – "Несущим смерть – только смерть!", а так же ролик с его песней "Почему ж Россией правят жиды?" (3мин23").
[Предполагаем
продолжить новостные сообщения по книге Александра Елисеева, если Господь Бог благословит.]
